![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
И снова про Фрая
Feb. 20th, 2006 11:04 amДочитала "Как творить историю". Впечатлений связных не будет: слов нет, буквы рассыпались. Но одно могу сказать: Это СОВЕРШЕННЫЙ роман. Ни убавить, ни прибавить. Гениально. Рекомендую очень.
Как создать шедевр
Feb. 15th, 2006 09:34 amЧитаю "Как творить историю" (в оригинале "Making history") Стивена Фрая. Я вообще люблю этого автора, и три его романа у меня прошли на ура, хотя заставить меня читать столь большие формы непросто. Но Фрай - офигительный, непревзойденный писатель, произведения которого, по выражению кого-то из критиков, - настоящий пир литературного гурмана.
Полностью согласна. Воистину пир. Вышеназванная толстенная книжка читается с бешеной скоростью, оторваться не получается никак, спасает то, что из электрички таки надо выходить. И хочется, чтобы роман был еще в два, ну хоть в полтора раза толще, чтоб подольше не кончался... Фрай - заоблачно, невероятно умный и при этом не заумный ни разу. В том и весь фикус: он ухитряется писать умно, глубоко, не терять репутации интеллектуала, брать серьезные темы - и при этом его романы настолько увлекательны и захватывающи, что дадут сто очков вперед любому детективу. Мне даже не удается, по графоманской привычке, завидовать ему, потому что это слишком высокий класс. Какой-то особенный уровень качественной литературы. Мы же не завидуем богам.
Хотя в "Как творить историю" есть и то, на чем меня по-настоящему циклит: формалистские игрушки и "спецэффекты", которые влияют на читателя незаметно и хитро, как приспособления в 3Д-киноаттракционе, заставляя его чувствовать то, что нужно автору в данный момент (например, стойкий эффект дежавю).
Блин, как я буду жить, когда книжка закончится? Хнык.
Полностью согласна. Воистину пир. Вышеназванная толстенная книжка читается с бешеной скоростью, оторваться не получается никак, спасает то, что из электрички таки надо выходить. И хочется, чтобы роман был еще в два, ну хоть в полтора раза толще, чтоб подольше не кончался... Фрай - заоблачно, невероятно умный и при этом не заумный ни разу. В том и весь фикус: он ухитряется писать умно, глубоко, не терять репутации интеллектуала, брать серьезные темы - и при этом его романы настолько увлекательны и захватывающи, что дадут сто очков вперед любому детективу. Мне даже не удается, по графоманской привычке, завидовать ему, потому что это слишком высокий класс. Какой-то особенный уровень качественной литературы. Мы же не завидуем богам.
Хотя в "Как творить историю" есть и то, на чем меня по-настоящему циклит: формалистские игрушки и "спецэффекты", которые влияют на читателя незаметно и хитро, как приспособления в 3Д-киноаттракционе, заставляя его чувствовать то, что нужно автору в данный момент (например, стойкий эффект дежавю).
Блин, как я буду жить, когда книжка закончится? Хнык.
Дифирамбы. Опус №2
Feb. 3rd, 2006 10:41 amПеть я вообще люблю. А дифирамбы – мой любимый жанр. И вам придется с этим смириться. У меня, видите ли, обостренное чувство прекрасного.
Так вот.
Можете кидать в меня гнилые помидоры, но я считаю Александра Левина одним из величайших поэтов современности.В пятерке, и ниибет. Потому что лирики вздыхают, юмористы шутят, экспериментаторы экспериментируют, а Левин делает все это и многое другое, причем делает блистательно. В отличие от многих «новаторов», он не несет абракадабру, само выдумывание новых слов для него будто и не самоцель вовсе. Это – средство для того, чтобы писать интересно про обычное.
Да, слова стираются, ссыхаются, метафоры умирают, глаз замыливается и отказывается бежать дальше по строчкам, которые словно покрыты пылью веков. А левинские выкрутасы хрустят от свежести и новизны.
Он – гениальный мастер словесной селекции. Мичурин нервно курит в коридоре, потому что ананасы на полях не колосятся, а удивительные «слова-бумажники», выразительные и необыкновенно емкие, заменяющие целые фразы, – вот они.
Левин – фокусник. Говорит он глаголу: «Стань существительным!», и тот слушается, и читатель сам не успевает заметить ловкости рук и принимает условия игры. Левин субстантивирует все, что движется, всё у него – сущее. Кстати, болезнь эта заразна, и, начитавшись про то, как «две чирикали лихие грызли корочки сухие», сам начинаешь субстантивировать все вокруг.
При этом в своем словотворчестве Левин не изобретаетвеселосипеда велосипеда. Увидев очередную его находку, сокрушенно бьешь себя по лбу: как же я не додумался! Это же так просто, все на поверхности… И испытываешь восхищение, смешанное с завистью.
Есть понятие «абсолютный слух». Так вот у Александра Левина – абсолютный слух на слова. Плюс настоящий талант, который рано или поздно наружу вылезет, невзирая на твое образование.
Так вот.
Можете кидать в меня гнилые помидоры, но я считаю Александра Левина одним из величайших поэтов современности.
Да, слова стираются, ссыхаются, метафоры умирают, глаз замыливается и отказывается бежать дальше по строчкам, которые словно покрыты пылью веков. А левинские выкрутасы хрустят от свежести и новизны.
Он – гениальный мастер словесной селекции. Мичурин нервно курит в коридоре, потому что ананасы на полях не колосятся, а удивительные «слова-бумажники», выразительные и необыкновенно емкие, заменяющие целые фразы, – вот они.
Левин – фокусник. Говорит он глаголу: «Стань существительным!», и тот слушается, и читатель сам не успевает заметить ловкости рук и принимает условия игры. Левин субстантивирует все, что движется, всё у него – сущее. Кстати, болезнь эта заразна, и, начитавшись про то, как «две чирикали лихие грызли корочки сухие», сам начинаешь субстантивировать все вокруг.
При этом в своем словотворчестве Левин не изобретает
Есть понятие «абсолютный слух». Так вот у Александра Левина – абсолютный слух на слова. Плюс настоящий талант, который рано или поздно наружу вылезет, невзирая на твое образование.
