melba

Такое случается редко: города, как и люди, не склонны раскрываться перед чужаками с первых же минут. Но Будапешт, наверное, сродни самим венграм, которые при встрече целуются в обе щеки. Мы получили оба поцелуя, едва успев приземлиться. Первый, дурашливый – в виде толпы ряженых в аэропорту, рогатых и мохнатых, гремящих трещетками. Второй, искренний – в вагоне метро, где сидел парень, держа на руке сокола. Это потом я вспомнила о легендарной птице Турул, символе Венгрии, которая, на самом деле, и есть крупный местный сокол. Но и без этого знания я почувствовала: город нас признал.

Последним впечатлением того вечера стал сказочный купол Музея прикладного искусства, который неожиданно вынырнул из темноты у нашей станции метро. В этом здании, как в частице фрактала, отразилось все своеобразие Будапешта, с его узорчатыми крышами и ароматом Востока, который не выветрился за несколько столетий. Будапешту не занимать своеобразия: для меня он еще заочно выделялся среди монотонно-пряничных городов Центральной Европы. А как не выделяться, если в радиусе сотен километров нет ни одного родственного языка, если понамешано турецкого, габсбургского, советского и Бог знает чего еще? Есть что-то странное, парадоксальное в этом городе, где билеты в оперу стоят дешевле чашки кофе в аэропорту.

Будапешт контрастен. С парадного фасада – имперское величие и фотогеничность, понуждающая туристов исступленно снимать все подряд: неприступный Замок и колючий Парламент хороши, откуда ни взгляни, и днем, и ночью. Но стоит сделать полшага в сторону – и видишь исписанные стены (даже в центре, даже исторические), разбитые фонари, нищих и бомжей. Будапешт не назвать ухоженным, и это – одна из тех вещей, которые меня в нем огорчали.

И все-таки хорошего было гораздо больше. Тишина воскресного дня, пустынная площадь у базилики Святого Иштвана – так драгоценно это безлюдье и умиротворенность после парижских толп и завываний пожарных машин. Разноцветье мозаичных крыш, оранжевые трамвайчики на берегах Дуная, волшебные паучьи ворота Замка – как из фильма «Королевство кривых зеркал». И зеленая, исходящая пáром вода купальни под ночным небом.